Мишель Лебрюн - Смерть молчит [Смерть молчит. Другая жена. Коммерческий рейс в Каракас]
— Джульетта, я не хочу, чтобы ты вмешивалась в это дело.
— Разве меня это не касается?
— Это слишком опасно.
— Что он может мне сделать? Застрелить меня на людной улице в семь часов вечера? Я пойду с тобой, узнаем, где этот человек живет, как на самом деле его зовут, есть ли у него сообщники и куда он спрятал ту несчастную свинцовую трубу… Только тогда сможем покончить с этим делом.
Франсуа уже не пытался сопротивляться. Безвольно позволял собой руководить, как пудель на поводке.
— Я буду стоять на перроне напротив вас, — продолжала Джульетта. — Дождусь его появления и тогда перейду на другую платформу. Таким образом, буду готова сесть в поезд или выйти со станции следом за ним.
— Он узнает тебя…
— Надену черный плащ и шляпу. И внимания на меня не обратит, можешь быть спокоен.
Но Франсуа спокоен не был, стоя на перроне метро со своим Ляруссом под мышкой. Не мог удержаться, чтобы то и дело не бросить неспокойный взгляд на Джульетту, которую видел напротив, по ту сторону путей. Выпил, чтоб добавить себе отваги, однако это не принесло желаемого эффекта. Взглянул на часы: семь ноль пять.
«Мартин что-то заподозрил и не придет. Или пришлет вместо себя кого-то, кто велит идти с ним… Так и есть! Нет, это не он. Сколько же тут народу…»
С глухим грохотом на станцию въехал поезд и остановился, завизжав тормозами. Выходившая толпа втиснулась в собравшихся на перроне людей, собиравшихся входить. Постояв с минуту, поезд покинул станцию. Потом турникеты впустили новую волну мужчин и женщин.
Поезда подходили к перрону один за другим с минутными или двухминутными интервалами.
Франсуа, пользуясь мгновениями перерыва, искал взглядом Джульетту. Сидя на скамье под цветной афишей, та совсем затерялась в толпе пассажиров.
Семь двадцать. Мартин уже не придет.
— Я давно за вами наблюдаю, — услышал он вдруг голос рядом. Поднял глаза. Плащ Мартина, его темные очки, поношенная шляпа. И руки — пустые.
— Вы меня обманули. Ничего не принесли, — возмутился Франсуа.
Их миновала группа рабочих, направлявшихся к последним вагонам. Молодежь вела себя шумно. Франсуа взглянул на Джульетту, видел, как она встала и торопливо направилась к переходу. Через минуту будет там.
Мартин сел рядом с Франсуа.
— Я должен был принять определенные меры предосторожности, мой дорогой друг, — пробормотал он. — Я веду опасную игру и не имею никаких гарантий вашей порядочности. Принес предмет, который вам так хочется получить, но оставил его, обернув в старые газеты, в одной из корзин, куда бросают использованные билеты. Только вот стоит она не на этой станции, а на которой — этого я вам не скажу.
Тут он снял вдруг темные очки, и Франсуа наконец понял, почему он их носит. Глаза у Мартина были страшные, с суженными зрачками, с белками, покрытыми густой сетью красных прожилок. Достав из кармана платок, утер слезы, которые уже потекли по щекам. Грустно пояснил:
— Конъюнктивит. Электрический свет вызывает постоянное раздражение.
Франсуа почувствовал к нему жалость, но ненадолго, потому что Мартин сразу пошел в атаку:
— А теперь покажите, что там у вас в пакете, проверим на всякий случай, а потом я пойду за своим пакетом и вручу его вам в обмен на ваш. Согласны?
Франсуа побледнел. Это был конец. В такой ситуации у него не было шансов добыть проклятую трубу. Постарался потянуть время.
— Вы хотите доказательств с моей стороны, но не представляете их со своей. Вы с тем же успехом можете еще раз повторить свой фокус с трубой, как и раньше. У меня нет никакой уверенности…
Смех Мартина был заглушен грохотом, вызванным прибывшим к перрону очередным поездом. Их опять окружила толпа, и Мартин ответил:
— Дорогой друг, я понимаю ситуацию. Вы думаете, что свинцовая труба вполне могла бы остаться в своем укрытии, ну, например, в результате несчастного случая, из-за которого я лишился бы жизни. Но я это предвидел. Один из моих друзей стоит там на страже и, если я не вернусь максимум через час, достанет сверток и отправит его в полицию вместе с письмом, которое у него в кармане. Так что не советую толкать меня под колеса.
«Он просто читает мои мысли! Невероятно. Я-то как раз хотел ему предложить пройтись немного. И в тот момент, когда придет очередной поезд, столкнуть его на рельсы. Но не меньше сотни свидетелей увидят, что я сделал, и, кроме того, я больше не хочу убивать. Я не убийца!»
— А вот пожалуйста, — продолжал Мартин, — я готов отдать вам то, что для меня уже бесполезно.
В руке Франсуа очутились его ключи от машины с брелоком из оникса. Машинально он накрутил цепочку на палец. Мартин стал терять терпение.
— Ну что? Вы отдадите мне пакет? А может быть, там внутри ничего нет?
Взяв пакет, достал из кармана пилочку для ногтей, перерезал шнурок, проковырял в бумаге окошко и заглянул внутрь. И тут же содрогнулся от ярости.
— Какое свинство! А я-то вам доверял.
Франсуа сдержался, чтобы не выказать никакой реакции. Он тоже вздрогнул, но от страха. Через плечо шантажиста заметил силуэт Джульетты, которая делала вид, что смотрит расписание.
«Вот и случилось то, чего я боялся. Дай мы ему аванс, история бы затянулась, а потом? По крайней мере, он мог бы согласиться на отсрочку. Потом бы видно было».
— Я… Я не мог собрать столько денег. Это невозможно. Я…
Автоматические турникеты закрылись: на станцию прибыл поезд. В толпе спешивших пассажиров Мартин стал беспокойно озираться вокруг. Когда толпа рассеялась, со злостью бросил:
— Решил перехитрить меня? Ошибаешься! Я поступлю с тобой покруче, чем ты с ним. Мне уже случалось рисковать, но меня ни разу не взяли. И я тебе устрою, сволочь! Убил Генриха, а ведь ты его никогда даже не видел!
В голове Франсуа все смешалось.
— Генриха? Какого Генриха?!
— Моего коллегу, дерьмо ты этакое! Человека, которого ты убил и у которого украл миллион!
«Так это был его сообщник. Все ясно или почти все. Они были вполне подходящей парой, которая шантажировала Шазеля. И Мартин в ту ночь поджидал своего компаньона, который должен был принести миллион, полученный от старика. Должны были встретиться на площади Клиши. Мартин, не дождавшись Генриха, начал что-то подозревать. Поехал ему навстречу, нашел труп, свинцовую трубу и мои ключи от автомобиля. Остальное домыслил. И решил теперь шантажировать меня…»
Ониксовый шарик так и скользил между пальцами Франсуа Малле. Мысли его тоже неслись с безумной скоростью. Торопливо сказал:
— Послушайте, этот миллион у меня. Миллион, который я нашел у вашего приятеля. Я отдам вам его сейчас, немедленно, если вы придете ко мне. Через два дня дам еще миллион. А через неделю — остальное, все остальное. Но шесть миллионов сразу не могу! Нужно продать машину, мой дом в деревне…
— Это твои проблемы. Ты должен добыть эту сумму, а я должен ее получить. Согласен, миллион сейчас, а лучше утром, остальное позднее. О встрече договоримся по телефону. Но без фокусов. Разумеется, орудие преступления я пока оставлю у себя.
Малле видел свое отражение в стеклах очков Мартина. Видел свое лицо, искаженное страхом и тревогой. Чувствовал, что за ним следит жена. Не хотел, чтобы она была свидетелем его страха, поэтому отвернулся, крутя в руках цепочку с брелоком. Какой-то ком стоял у него в горле, огромный ком, а в голове грохот метро отзывался глухим и страшным гулом, предвестником безумия.
«Еще немного, и я не выдержу, начну кричать, что я преступник и ничтожество. А если я это сделаю, значит, я безумец, я действительно сошел с ума. А я не хочу быть безумцем…»
— Ну что, дерьмо, о чем задумался? — не выдержал Мартин. — Убийца! Зачем ты убил Генриха, а? Для чего? Он тебя никогда в глаза не видел! Или ты сделал это по приказу своего шефа? Это Шазель велел тебе: «Уберите его и получите миллион»? Но ты ему не поможешь, я до Шазеля и так доберусь. Вначале заполучу его деньги, а потом и его самого.
«Господи, лишь бы он наконец замолчал. Лишь бы этот проклятый шар перестал вертеться у меня в голове… Лишь бы все наконец кончилось, лишь бы Джульетта ушла и все исчезло…»
С тихим треском цепочка лопнула и в руке Франсуа остался зеленый шарик. Он пристально уставился на него. Да, брелок лопнул, как и вся его жизнь. Шарик из оникса ничего не скажет, ничему больше не послужит. Он сыграл свою роль. И теперь был только зеленым шариком, предметом абсолютно ненужным.
— Вот и мой поезд. Я исчезаю. Вы еще останетесь тут, и не пробуйте за мной следить… До скорого свидания, мой дорогой друг.
Франсуа ничего не слышал. Тем временем Мартин еще что-то сказал, встал и направился к краю перрона. Поезд был еще в туннеле. Люди поднимались с мест. Джульетта тоже двинулась вперед. Франсуа по-прежнему ничего не слышал.
Он не отрывал глаз от маленького зеленого шарика, все еще сжимая его в ладони. Потом рука его выпустила этот маленький шарик, и тот покатился по перрону. Проводил его взглядом. Куда он докатится? Тот уже почти достиг края перрона. И вот какой-то человек, поднявший на ходу ногу, сейчас поставит ее на этот шарик, такой незаметный!
